[Часть C.]

Сначала рассмотрим вопрос применительно к периоду с 1 сентября 1991 г. по 25 декабря 1993 г. Прежде всего, возникает следующая проблема: действовали ли в СССР и/или в Российской Федерации в течение этого времени какие-либо нормативные положения, которые устанавливали бы, что в отсутствие официальной публикации международный договор, вступивший в силу для СССР и/или Российской Федерации, применению на его/её территории не подлежит?

Проведенный автором настоящей статьи анализ действовавшего в то время законодательного массива позволяет прийти к выводу о том, что именно такие положения в советском и/или российском праве отсутствовали.

Бесспорно, что в рассматриваемый период существовали нормативные акты по поводу опубликования вступивших в силу международных договоров, однако в них ничего не говорилось об обязательности их официальной публикации и тем более не ставилась в зависимость от такого опубликования возможность их применения. Это с очевидностью следует из уже цитировавшихся выше статьи 5 Закона СССР "О порядке опубликования и вступления в силу законов СССР и других актов, принятых Съездом народных депутатов СССР, Верховным Советом СССР и их органами" от 31 июля 1989 г. № 307-I, а также статьи 25 Закона СССР "О порядке заключения, исполнения и денонсации международных договоров СССР" от 6 июля 1978 г. № 7770-IX. То же самое можно утверждать и применительно к статье 5 Закона РСФСР от 13 июля 1990 г. "О порядке опубликования и вступления в силу законов РСФСР и других актов, принятых Съездом народных депутатов РСФСР, Верховным Советом РСФСР и их органами" (18), не говоря уже о том, что она на Конвенцию не распространялась.

Вместе с тем нельзя не отметить, что 29 ноября 1990 г. Комитетом конституционного надзора СССР было принято Заключение № 12 (2-12) "О правилах, допускающих применение неопубликованных нормативных актов о правах, свободах и обязанностях граждан" (19). В его резолютивной части было сказано: "На основании изложенного и руководствуясь статьей 124 Конституции СССР, статьями 12, 18 и 21 Закона СССР "О конституционном надзоре в СССР", Комитет конституционного надзора СССР пришел к заключению:

1. Опубликование законов и других нормативных актов, касающихся прав, свобод и обязанностей граждан, то есть доведение их тем или иным способом до всеобщего сведения, является обязательным условием применения этих актов. Статья 4 Закона СССР "О порядке опубликования и вступления в силу законов СССР и других актов, принятых Съездом народных депутатов СССР, Верховным Советом СССР и их органами", пункты 1, 2, 5 постановления Совета Министров СССР от 20 марта 1959 года № 293 "О порядке опубликования и вступления в силу постановлений и распоряжений Правительства СССР" и другие нормативные положения в той их части, в которой они прямо или косвенно допускают вступление в силу неопубликованных нормативных актов, касающихся прав, свобод и обязанностей граждан, не соответствуют Конституции СССР и международным актам о правах человека и в этой части утрачивают силу с момента принятия настоящего Заключения.

2. На основании статьи 22 Закона СССР "О конституционном надзоре в СССР" ранее принятые, но не опубликованные нормативные акты, касающиеся прав, свобод и обязанностей граждан, подлежат опубликованию соответствующими государственными органами в трехмесячный срок со дня принятия настоящего Заключения. Акты, которые не будут опубликованы, по истечении этого срока, утрачивают силу". Как видно, данное Заключение прямо указало на зависимость возможности применения нормативного акта от его опубликования. Ввиду вышесказанного от других положений этого Заключения для большей простоты следует в дальнейшем абстрагироваться.

В данном Заключении обращают на себя внимание два момента: во-первых, в нём идет речь только о нормативных актах, касающихся прав, свобод и обязанностей граждан, а во-вторых, в нём устанавливается необходимость не официального опубликования таких актов, а необходимость их опубликования вообще, то есть необходимость доведения их тем или иным способом до всеобщего сведения (при этом никаких формальных критериев того, что следует считать надлежащим доведением нормативного акта тем или иным способом до всеобщего сведения, в Заключении не предлагается. Однако представляется, что это вовсе не означает возможность и необходимость отсутствия подобных критериев: слова "до всеобщего сведения" указывают на то, что какой-то минимум количества публикуемых или иным образом распространяемых экземпляров быть должен и определять его следует, исходя из критериев разумности).

Как следует из вышеизложенного, первый из отмеченных моментов совсем не должен иметь никакого значения, и Конвенцию следует рассматривать как нормативный правовой акт, затрагивающий права, свободы и обязанности не только физических, но и юридических лиц. Однако второй весьма и весьма существенен.

В связи с этим возникает вопрос: а была ли Конвенция к 1 сентября 1991 г. или позднее опубликована, пусть и неофициально, то есть доведена тем или иным способом до всеобщего сведения? Ответ на него должен быть дан положительный: так, текст Конвенции был опубликован, например, в Москве издательством Университета дружбы народов ещё в 1989 г. в книге "Гражданское, торговое и семейное право капиталистических стран. Сборник нормативных актов. Обязательственное право", вышедшей тиражом в 7550 экземпляров. Данный текст следует считать одной из самых первых публикаций Конвенции в отечественной литературе, хотя и имевшей место до того, как Конвенция вступила для СССР в силу.

Кроме того, в начале 1990 г. в Москве издательством "Международные отношения" тиражом в 12300 экземпляров была выпущена книга И.С. Зыкина "Договор во внешнеэкономической деятельности", в разделе "Приложение" которой был опубликован текст Конвенции. Далее, в 1991 г. в Москве под эгидой Торгово-промышленной палаты СССР и В/О "Внешэкономсервис" тиражом в 12000 экземпляров была выпущена книга "Сборник международных договоров и других документов, применяемых при заключении и исполнении внешнеэкономических контрактов", в которой был напечатан текст Конвенции (правда, она также была выпущена до 1 сентября 1991 г.) (20).

Принимая во внимание последнее обстоятельство, следует указать, что достаточно скоро после 1 сентября 1991 г. в Москве Внешнеэкономическим центром "Совинтерюр" тиражом в 6000 экземпляров была опубликована брошюра М.Г. Розенберга "Заключение договора международной купли-продажи товаров", содержавшая текст Конвенции (выявить более точно дату публикации данной брошюры, исходя из неё самой, довольно затруднительно: данные о сдаче в набор и подписании в печать в ней отсутствуют. Тем не менее, по свидетельству автора данной брошюры и других очевидцев, эта дата может быть отнесена к октябрю или началу ноября 1991 г.). Существенно и то обстоятельство, что данная брошюра рапространялась среди юристов и других практических работников в сфере права на многих проходивших в то время семинарах и конференциях, посвященных регулированию внешнеэкономической деятельности.

Отметим также, что к 1 сентября 1991 г. положения Конвенции уже неоднократно рассматривались в отечественной доктрине, и сам факт её вступления в силу также не остался для широкой юридической общественности незамеченным. Также общеизвестно, что после 1 сентября 1991 г. текст Конвенции неоднократно публиковался в различных неофициальных источниках.

Таким образом, коль скоро тираж количеством свыше 5000 экземпляров, причём имевший место в Москве, можно признать вполне разумным, следует констатировать, что требования Заключения Комитета конституционного надзора СССР № 12 (2-12) от 29 ноября 1990 г. "О правилах, допускающих применение неопубликованных нормативных актов о правах, свободах и обязанностях граждан" применительно к Конвенции являлись соблюденными: последняя была опубликована, пусть и неофициально, то есть доведена именно до всеобщего сведения путём её приведения в специальных правовых изданиях. Вместе с тем, можно спорить ещё и о том, была ли Конвенция опубликована уже к 1 сентября 1991 г. или же только после него. Так, автор настоящей статьи полагает, что к этой дате Конвенцию следует рассматривать как уже опубликованную. Однако, даже если с этим не соглашаться, то представляется, что в любом случае период между 1 сентября 1991 г. и последующей датой, когда Конвенция была опубликована, не следует считать превышающим максимум два месяца.

Таким образом, 1 сентября 1991 г. Конвенция не только вступила в силу для СССР, но и обрела свойство быть применимой на его территории независимо от своего официального опубликования: действующее в тот момент законодательство для такой применимости признавало достаточной обычную публикацию, а последняя была осуществлена.

Само собой разумеется, что Заключение Комитета конституционного надзора СССР № 12 (2-12) от 29 ноября 1990 г. являлось только первым шагом на пути утверждения в отечественном праве принципа Non obligat lex nisi promulgata и нормативное регулирование по данному вопросу продолжало развиваться и позже (данный путь, кстати, до конца не пройден до сих пор). В связи с этим обращают на себя внимание ещё два акта, принятые в Российской Федерации, положения которых связаны с рассматриваемым сейчас вопросом.

Во-первых, Постановлением Верховного Совета РСФСР 22 ноября 1991 г. была принята "Декларация прав и свобод человека и гражданина", часть 2 статьи 35 которой предусматривала: "Закон, предусматривающий наказание граждан или ограничение их прав, вступает в силу только после его опубликования в официальном порядке" (21).

Во-вторых, 30 ноября 1992 г. Конституционным Судом РФ было принято Постановление "По делу о проверке конституционности Указов Президента РФ от 23 августа 1991 года № 79 "О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР", от 25 августа 1991 года № 90 "Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР" и от 6 ноября 1991 года № 169 "О деятельности КПСС и КП РСФСР", а также о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР" (22) . В предпоследнем абзаце раздела I мотивировочной части этого Постановления говорилось: "В пункте 6 Указа устанавливалось, что он вступает в силу с момента его подписания. Однако согласно общим принципам права любой правовой акт, носящий общеобязательный характер и затрагивающий права, свободы и обязанности человека, должен вступать в силу не ранее чем после его опубликования или доведения до всеобщего сведения иным способом", а в пункте 6 раздела I его резолютивной части устанавливалось: "Признать пункт 6 Указа не соответствующим общему принципу права, согласно которому закон и иной нормативный акт, предусматривающий ограничение прав граждан, вступают в силу только после его опубликования в официальном порядке".

Итак, с одной стороны, Конституционный Суд РФ повторил вывод Комитета конституционного надзора СССР, а с другой - в российском праве появилось положение, повторенное тем же Конституционным Судом РФ (причём повторенное им в своём Постановлении от 30 ноября 1992 г. в форме, отличающейся от той, которую он в этом же Постановлении использовал ранее, основываясь на выводе Комитета конституционного надзора СССР), согласно которому закон и иной нормативный акт (не будем толковать понятие "закон" части 2 статьи 35 "Декларации прав и свобод человека и гражданина" ограничительно), предусматривающий ограничение прав граждан, вступают в силу только после его опубликования, причём в официальном порядке.

В связи с этим встает следующий вопрос: применимо ли данное положение к Конвенции? Представляется, что ответ должен быть отрицательным. Во-первых, вряд ли можно утверждать, что Конвенция, даже и являясь нормативным актом, ввела какие-либо ограничения прав граждан или юридических лиц. Бесспорно то, что она, как уже указывалось выше, касалась таких прав и/или затрагивала их, но очевидно и то, что она их не ограничивала, а регламентировала. Конечно, можно пытаться утверждать, что ограничивала такие права статья 12 Конвенции, из которой вытекало, что договор купли-продажи, его изменение или прекращение соглашением сторон либо оферта, акцепт или любое иное выражение намерения должны совершаться не в любой форме, а только в письменной, если хотя бы одна из сторон имеет свое коммерческое предприятие в Российской Федерации (коль скоро СССР при присоединении к Конвенции сделал соответствующее заявление) и в которой говорилось, что "Стороны не могут отступать от настоящей статьи или изменять её действие". Разумеется, в ответ на это можно указать, что данная статья никаким ограничением не являлась, учитывая то, что действующим в России регулированием уже давно предписывается простая письменная форма внешнеэкономической сделки под страхом её недействительности. В свою очередь, в качестве контраргумента на это можно выставить то соображение, что значение имеет сам факт ограничения прав, а не факт их ограничения в большем объёме по сравнению с национальным законодательством. Подобный спор действительно можно было бы вести очень долго. Но даже если согласиться с тем, что Конвенция ввела какие-либо ограничения прав граждан или юридических лиц (хотя представляется, что это не так), то данное обстоятельство не будет иметь никакого значения. И дело здесь в двух уже упоминавшихся моментах: в институте отсутствия у любого закона обратной силы, и особом статусе таких нормативных правовых актов, как международные договоры.

Благодаря первому необходимо утверждать, что приведенное выше положение части 2 статьи 35 "Декларации прав и свобод человека и гражданина" стало действующим только после момента вступления его в силу и не должно применяться по отношению к тем нормативным актам, которые обрели силу до такого момента (23) (хотя каков он на самом деле - не принципиально: имеет значение только то, что он случился после того, как Конвенция уже была опубликована). В самом деле, коль скоро Конвенция была опубликована и в соответствии с действовавшим в тот период законодательством (включая требования Заключения Комитета конституционного надзора СССР № 12 (2-12) от 29 ноября 1990 г.) появилась возможность её применения, почему такая возможность должна прекратиться в условиях, когда новое требование обязательной официальной публикации обратной силы не имело, и ничто в нормативном регулировании не говорило о том, что нормативные акты, ранее могущие применяться в полной мере, перестают быть применимыми, или что они должны быть ещё раз опубликованы официально? Другое дело, если бы Конвенция не была опубликована к моменту появления требования обязательной официальной публикации, или если бы "Декларация прав и свобод человека и гражданина" (утвержденная Постановлением Верховного Совета РСФСР от 22 ноября 1991 г.) вступила в силу ранее 1 сентября 1991 г.

В самом деле, будь иначе, разве появилось бы в Заключении Комитета конституционного надзора СССР № 12 (2-12) от 29 ноября 1990 г. "О правилах, допускающих применение неопубликованных нормативных актов о правах, свободах и обязанностях граждан" следующее положение: "На основании статьи 22 Закона СССР "О конституционном надзоре в СССР" ранее принятые, но не опубликованные нормативные акты, касающиеся прав, свобод и обязанностей граждан, подлежат опубликованию соответствующими государственными органами в трехмесячный срок со дня принятия настоящего Заключения. Акты, которые не будут опубликованы, по истечении этого срока утрачивают силу"? Очевидно, что в его отсутствие все те нормативные акты, которые ранее не были опубликованы, продолжали бы быть применимыми, и данное Заключение, в том числе его вывод о том, что "Опубликование законов и других нормативных актов, касающихся прав, свобод и обязанностей граждан, то есть доведение их тем или иным способом до всеобщего сведения, является обязательным условием применения этих актов" имели бы значение только на будущее.

Сказанное тем более является бесспорным в силу второго из отмечавшихся выше моментов: особого статуса таких нормативных правовых актов, как международные договоры. В самом деле, отбрасывая всё сказанное выше, ещё можно допустить, что ранее применимые внутринациональные нормативные акты утрачивают своё свойство применимости с момента появления положения об обязательной официальной публикации таких актов. Но как можно утверждать, что такой обладающий особой правовой природой нормативный акт, как международный договор, вступивший в силу для СССР и России, и при этом получивший возможность быть применимым в силу своего опубликования (пусть и неофициального), вдруг утрачивает своё свойство применимости только потому, что в российском праве появляется положение о необходимости официальной публикации нормативных актов, причём в условиях, когда нигде не упоминается о придании такому положению обратной силы, и когда нигде не говорится о том, что ранее применимые акты подлежат повторному опубликованию, причём уже официальному? Очевидно, что именно особая правовая природа международных договоров как нормативных актов sui generis, обусловливаемая принципом международного права Pacta sunt servanda, принципиально не позволяет соглашаться с такими утверждениями.

Для обоснования продолжения применимости Конвенции в России, несмотря на положение части 2 статьи 35 "Декларации прав и свобод человека и гражданина", можно было бы привлечь соображения, основывающиеся на соотношении права Союза ССР с правом РСФСР и приоритете первого с точки зрения СССР, продолжавшего существовать до конца 1991 г., однако они представляются излишне сложными и не являются необходимыми.

Наконец, имеется ещё один нюанс, который следует подчеркнуть отдельно. Речь идет об Указе Президента РФ от 11 января 1993 г. № 11 "О порядке опубликования международных договоров Российской Федерации" (24) , пункт 1 которого предусматривает: "1. Вступившие в силу для Российской Федерации международные договоры (кроме договоров межведомственного характера) подлежат официальному опубликованию в ежемесячном "Бюллетене международных договоров" издательства "Юридическая литература" Администрации Президента Российской Федерации, а в необходимых случаях также в газете "Российские вести".

Упомянутый порядок распространяется на международные договоры Российской Федерации, которые заключены или присоединение к которым осуществлено начиная с 1 января 1992 г.

Международные договоры Российской Федерации могут доводиться до всеобщего сведения иными средствами массовой информации и издательствами".

Очевидно, что части 1 и 2 данного пункта на Конвенцию не распространяются. Однако это совсем нельзя утверждать в отношении части 3 данного пункта. Далее, поскольку в этом Указе не предусмотрен момент его вступления в силу, то согласно пункту 4 действовавшего в тот момент Указа Президента РФ от 26 марта 1992 г. № 302 "О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации" (25) Указ Президента РФ от 11 января 1993 г. № 11 "О порядке опубликования международных договоров Российской Федерации" должен был вступить в силу "на всей территории России одновременно по истечении семи дней после их опубликования в "Собрании актов Президента и Правительства Российской Федерации", "Российской газете" или "Российских вестях".

Иными словами, Указ Президента РФ № 11, исходя из того, что он был опубликован в "Собрании актов Президента и Правительства Российской Федерации" № 3 от 1993 г., вступил в силу с 26 января 1993 г. Соответственно, с этого дня законодательство Российской Федерации обогатилось следующей его нормой: "Международные договоры Российской Федерации могут доводиться до всеобщего сведения иными средствами массовой информации и издательствами".

Таким образом, сделанный выше вывод о том, что отсутствие официальной публикации Конвенции воспрепятствовать её применению в России с точки зрения действовавшего на тот момент законодательства никоим образом не должно было и не могло, звучит ещё более убедительно, принимая во внимание то, что упомянутый Указ Президента РФ от 11 января 1993 г. № 11 ввел необходимость официальной публикации только тех международных договоров Российской Федерации, которые были заключены или присоединение к которым было осуществлено начиная с 1 января 1992 г., одновременно с этим предусмотрев, что международные договоры Российской Федерации "могут доводиться до всеобщего сведения иными средствами массовой информации и издательствами". Очевидно, что данную норму, руководствуясь принципами Pacta sunt servanda и Favor pacti, следует толковать расширительно: не только как предусматривающую возможность публикации международных договоров в неофициальном порядке одновременно с официальным, но и как имеющую в виду любую неофициальную публикацию тех международных договоров, которые приобрели силу для Российской Федерации до 1 января 1992 г., причем именно для того, чтобы закрепить ранее приобретенное ими свойство быть применимыми, одновременно исключая возможность их неприменения на том основании, что их официальная публикация отсутствует.

Соответственно, учитывая, что с 1 сентября 1991 г. Конвенция не только вступила в силу для СССР, но и могла применяться согласно действующему в тот период законодательству в силу своего неофициального опубликования, следует признать, что такое её свойство применимости продолжало существовать вплоть до 25 декабря 1993 г., причём и после того, как Постановлением Верховного Совета РСФСР 22 ноября 1991 г. была принята "Декларация прав и свобод человека и гражданина", и после того, как 30 ноября 1992 г. Конституционным Судом РФ было принято Постановление "По делу о проверке конституционности Указов Президента РФ от 23 августа 1991 года № 79 "О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР", от 25 августа 1991 года № 90 "Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР" и от 6 ноября 1991 года № 169 "О деятельности КПСС и КП РСФСР", а также о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР", упомянувшие о необходимости официальной публикации нормативных актов (не говоря уже о том, что применимость к Конвенции этих двух актов, по меньшей мере, очень спорна). Иными словами, отсутствие официальной публикации Конвенции воспрепятствовать её применению в России в период с 1 сентября 1991 г. по 25 декабря 1993 г. никоим образом не должно было и не могло.

Итак, мы рассмотрели вопрос о возможности применения Конвенции в период с 1 сентября 1991 г. по 25 декабря 1993 г. При этом полученные выводы позволяют утверждать, что последующий период с 25 декабря 1993 г. по 1 февраля 1994 г. в данном плане ничем не должен отличаться от предшествующего. В самом деле, пункт 3 статьи 15 Конституции Российской Федерации ("Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения"), никоим образом не мог повлечь невозможность применения Конвенции в России, хотя используемое в нём понятие "нормативный правовой акт" и распространяется на Конвенцию. И дело здесь опять-таки в двух уже упоминавшихся моментах: институте отсутствия у любого закона обратной силы и особом статусе таких нормативных правовых актов, как международные договоры. Нет особой нужды повторять то, что уже было изложено выше. Укажем лишь ещё раз на то, что невозможно утверждать, что такой обладающий особой правовой природой нормативный акт, как международный договор, вступивший в силу для СССР и России и при этом получивший возможность быть применимым в силу своего опубликования (пусть и неофициального), вдруг утратил своё свойство применимости только потому, что в российском праве появилось положение (пусть и конституционное) о необходимости официальной публикации нормативных актов, причём в условиях, когда ни Конституция, ни другие федеральные законы не предусмотрели придание такому положению обратной силы, равно как и когда нигде не говорилось о том, что ранее применимые акты подлежат повторному опубликованию, причём уже официальному.

Несомненно, что кто-то с таким взглядом может и не согласиться, утверждая, что с юридико-технической точки зрения есть основания утверждать, что с 25 декабря 1993 г. (или даже с ещё более ранней даты) и вплоть до момента официальной публикации Конвенции последняя в Российской Федерации не должна была применяться. Учитывая неоспоримость положений Конституции, данные основания обретают ещё большую весомость. С такой точки зрения любые ссылки на Указ Президента РФ от 11 января 1993 г. № 11 "О порядке опубликования международных договоров Российской Федерации" могут рассматриваться как неубедительные: хотя в части 3 пункта 1 этого Указа действительно употребляются слова "всеобщего сведения" подобно тому, как это имеет место в норме пункта 3 статьи 15 Конституции Российской Федерации, однако в нём отсутствует слово "официально". Соответственно, допустимо утверждать, что формально часть 3 пункта 1 такого Указа Президента РФ с 25 декабря 1993 г. стала противоречить норме пункта 3 статьи 15 Конституции Российской Федерации, и с этого момента применяться должна была только последняя. Можно долго спорить о том, насколько это справедливо и целесообразно, но очевидно одно: в сложившейся ситуации у кого-либо могут появляться сомнения в том, что Конвенция в России с 25 декабря 1994 г. и до момента официальной публикации должна была применяться.

Очевидно и то, что возможность появления подобных сомнений вызвана существующей в российском праве неопределенностью в отношении применимости в России международных договоров, в частности, вступивших в силу ещё для СССР и официально неопубликованных или же опубликованных после 25 декабря 1993 г.

Вместе с тем, в таком случае можно будет указать на то, что Высший Арбитражный Суд Российской Федерации отверг подобные сомнения, и предложил всегда применять часть 3 пункта 1 Указа Президента РФ от 11 января 1993 г. № 11 "О порядке опубликования международных договоров Российской Федерации", абстрагируясь от факта официальной публикации международного договора: в пунктах 1 и 2 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 июня 1999 г. № 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" говорится: "1. Имея в виду положение части 3 статьи 3 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации о том, что "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем те, которые предусмотрены законодательством Российской Федерации, то применяются правила международного договора", арбитражные суды при разрешении споров должны учитывать следующее.

Арбитражный суд применяет вступившие в силу и должным образом доведенные до всеобщего сведения международные договоры Российской Федерации - международно-правовые соглашения, заключенные Российской Федерацией с иностранным (и) государством (ами) либо с международной организацией в письменной форме независимо от того, содержатся такие соглашения в одном документе или в нескольких, связанных между собой документах, а также независимо от их конкретного наименования. ...

Международный договор Российской Федерации доводится до всеобщего сведения путем опубликования.

2. Судам следует учитывать, что вступившие в Российской Федерации в силу договоры (кроме договоров межведомственного характера) подлежат опубликованию в "Собрании законодательства Российской Федерации", "Бюллетене международных договоров", "Российской газете", газете "Российские вести". Международные договоры Российской Федерации, заключенные министерствами и ведомствами, публикуются в официальных изданиях этих органов. Международные договоры СССР, обязательные для Российской Федерации в силу правопреемства, опубликованы в Сборниках международных договоров СССР.

Международные договоры государств-участников Содружества Независимых Государств могут доводиться до всеобщего сведения в информационном вестнике Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ "Содружество".

Международные договоры Российской Федерации могут доводиться до всеобщего сведения иными средствами массовой информации и издательствами" (Указ Президента Российской Федерации "О порядке опубликования международных договоров РФ", № 11 от 11.01.93)" (выделение моё. - М.А.).

Несомненно, что данная позиция Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации обладает ценностью и подтверждает точку зрения автора настоящей статьи. Вместе с тем с ней можно не соглашаться и указывать на то, что Пленум, по меньшей мере, дал несколько вольное толкование действующего законодательства и не учёл норму пункта 3 статьи 15 Конституции Российской Федерации, которая должна действовать непосредственно.

Нельзя не признать справедливость такого указания: Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации проявил, по меньшей мере, неточность в отношении проблемы зависимости применения в России международного договора от его официальной публикации. Было бы гораздо точнее, если бы Пленум указал, например, на то, что:

а) международный договор, вступивший в силу для Российской Федерации после 25 декабря 1993 г. и до 17 июля 1995 г. (даты вступления в силу Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации"), подлежит применению в Российской Федерации непосредственно только после его официального опубликования, однако только если он затрагивает права, свободы и обязанности человека и гражданина (в силу пункта 3 статьи 15 Конституции Российской Федерации). В том случае, если такие права, свободы и обязанности он не затрагивает, он подлежит применению в Российской Федерации и в отсутствие его официального опубликования;

б) любой международный договор, вступивший в силу для Российской Федерации после 17 июля 1995 г. (даты вступления в силу Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации"), действует в Российской Федерации непосредственно только после его официального опубликования (в силу пункта 3 статьи 5 только что упомянутого Федерального закона);

в) международный договор, вступивший в силу для СССР или для России до 25 декабря 1993 г., действует в Российской Федерации и в отсутствие его официальной публикации при условии, что он был опубликован, то есть был доведен тем или иным способом до всеобщего сведения (не обязательно в официальной форме), однако только если он касается прав, свобод и обязанностей граждан (в силу Заключения Комитета конституционного надзора СССР № 12 (2-12) от 29 ноября 1990 г. "О правилах, допускающих применение неопубликованных нормативных актов о правах, свободах и обязанностях граждан"). В том случае, если таких прав, свобод и обязанностей он не касается, он подлежит применению в Российской Федерации и в отсутствие его опубликования;

г) всё вышесказанное верно только в том случае, если соответствующий международный договор не требует для придания его положениям силы внутреннего российского нормативного акта.

Продолжение